– Тогда давай вернемся к дню, когда мы с тобой виделись в п...

– Тогда давай вернемся к дню, когда мы с тобой виделись в последний раз на драконбольном поле. Ты помнишь его?

«Будто сейчас»,– хотела сказать Таня, но ограничилась еще одним нейтральным «да».

– В тот день я упивался своим благородством и тем, как я вопиюще несчастен. Тогда я считал, что победил Тантала и покорил его зеркало. Милый такой самонадеянный мальчик, ухлопавший самого сильного из некогда живших некромагов! О том, что быстрые победы всегда лукавы, я как-то не подумал.

– И что?..

– Не прошло и двух дней, как ночью мое сердце остановилось. Это случилось довольно неожиданно. Толчок, чернота, и душа катапультируется из подбитого истребителя. Я попытался вякнуть, что некромаг не может умереть, не передав дара, но оказалось, что это все большая лабуда. Очень даже запросто, оказывается, может. Едва я катапультировался, как обнаружил, что меня вообще-то уже ждут, причем, как это ни печально, совсем не златокрылая стража.

– Хочешь сказать, что попал в Тартар?– с ужасом начала Таня.

Бейбарсов наклонился и вновь набросил одеяло на свою распухшую ногу.

– Разумеется. Окажись я в Эдеме, это было бы странно. Ты не находишь?

Таня промолчала.

– В Тартаре мне, разумеется, не понравилось. Я стал рваться оттуда, бузить и вести себя громко. Но это, опять же, никого не удивило. Там все ведут себя громко, ну пока у них есть какие-то силы. А так как силы дает только свет, а света там нет, то очень скоро они теряют все, что принесли с собой, и их серые тени носит по бесконечной пустыне, как повисшие в воздухе тряпки. Ну да это те, кто избежал особых мук.

Бейбарсов шевельнул рукой, показывая, как именно ветер передвигает тряпки.

– Тартар мерзостен даже не тем, что там пламя и холод. Гораздо больше мучит то, что там нет любви, надежды и света. Казалось бы, плевать, да вот только совсем не плевать… Там плохо даже тому, кто считал, что он и живет злом, и дышит злом.

Глеб говорил тихо, опустошенно, с мрачной безнадежностью. Точно и не говорил, а отрывал куски от смятой газеты и, разжимая пальцы, позволял им падать. Таня поняла, что тот, кто соприкоснулся с муками Тартара, никогда уже не будет прежним.

– И что там? Правда, муки?– спросила Таня с участием.

– И это тоже. Но страшнее телесных мук – ощущение, что ты лишен чего-то главного, о чем ты никак не можешь вспомнить. Словно роешься в помойке мира в тщетной попытке найти что-то безумно для тебя важное, разворачиваешь мокрые бумажки, ковыряешься в гнили и понимаешь, что ничего живого и настоящего там нет. А омерзительнее всего – ощущение, что это финал, последняя точка. С тобой уже расплатились за все, что ты совершил, и ничего другого не будет. Понимаешь?

Проект является некоммерческим и не предназначен для получения прибыли или извлечения иной материальной выгоды. Все литературные персонажи, упомянутые на страницах сайта, принадлежат Дж.К. Роулинг, Scholastic Inc, редакции Bloomsbury, и AOL/Time Warner Inc.