Неопределенная любовь - Глава 2 «Разговор и горячий шоколад»

Удивительно, насколько тихим казался огромный замок Хогвартс. Профессора уединялись в своих кабинетах (как предполагал Гарри), и лишь несколько учеников ходили вдоль холла, пытаясь найти себе занятие.
Особенно тихо было в общей гостиной Гриффиндора. Гарри и Гермиона расположились на повернутом к огню огромном бордовом диване, по обе стороны от него стояли на подносе обещанные чашки горячего шоколада.
Гермиона пила его небольшими глотками, ее взгляд был прикован к огню в камине, а мысли касались только молодого человека, сидящего около нее. Внимание Гарри, в свою очередь, было приковано к брюнетке, находящейся рядом. Он точно знал, что ее что-то беспокоит, но казалось, что она все еще не хочет обсуждать это. Неужели она ему недостаточно доверяет? Как ему доказать, что все, чего он хочет – это помочь ей? Кроме того, он хотел, чтобы она верила ему и любила.
Он знал, что она любит его как друга. Это было очевидно. С годами он понял, что его дружба с Гермионой была намного крепче, чем с Роном. Это было довольно странно, принимая во внимание тот факт, что вот уже шесть лет Гарри делил с Роном одну комнату и в школе, и на многих летних каникулах. Но, конечно, в дружбе с Гермионой были некоторые «вещи», которых не было с Роном и на которые следовало обратить внимание.
У него были большие сомнения насчет чувств к Гермионе, пока он полностью не осознал, что влюблен в девушку. Три года назад эта новость вызвала бы у него приступ хохота, собственно, так и было. Даже сейчас он не мог не посмеиваться над собой. Правда, он смеялся не над тем, что влюблен в кареглазую красавицу, а потому, что где-то в глубине души он прекрасно понимал, что вряд ли его чувство взаимно. Гарри Поттер приносил всем одни беды, особенно тем, кто был ему близок. Это не было секретом, и он всегда волновался за Рона и Гермиону.
- Что? – громко спросил он, услышав, как Гермиона сказала ему что-то. Он попытался переключиться со своих мыслей на слова девушки.
- Я говорю… как ты думаешь, мы сможем стать Старостами Школы в следующем году? – повторила Гермиона.
- О. – Гарри подумал, что Гермиона пытается завести ничего не значащий разговор. – Ты, несомненно, станешь Старостой Школы, нет причины не дать тебе эту должность, - честно ответил Гарри.
Гермиона скромно улыбнулась, ее уши слегка порозовели.
- Я надеюсь, что ты тоже станешь Старостой, - мягко сказала она, ее глаза были полны надежды. Он медленно покачал головой.
- Ты сумасшедшая? С моей-то успеваемостью... я удивлен, что меня вообще не исключили», сказал он.
- Ты заслуживаешь того, чтобы стать Старостой, Гарри. Ты через многое прошел.
- Это только потому, что я был слишком глуп и постоянно искал неприятностей на голову, Гермиона… так что это моя вина, а не заслуга, - напомнил он ей.
- Ты такой упрямый, Гарри. Ты же не просил Волдеморта… убивать твоих родителей и… пытаться убить тебе несчетное количество раз. Я… что? – спросила она, с растущим нетерпением.
Его ярко-изумрудные глаза расширились, и губы сложились в форме «О»
- В чем дело, Гарри? – настаивала она на ответе.
- Ты сказала его имя… Волдеморт… я… я никогда раньше не слышал, как ты называешь его по имени, - ответил он, и она поняла, что он не был шокирован, скорее впечатлен.
- Что? Хочешь сказать, только ты у нас такой смелый, чтобы произносить его имя? – спросила она довольно застенчиво.
Он ухмыльнулся и провел рукой по ее волосам, а она бросила взгляд на его шрам в виде молнии на лбу.
- Это не то, что ты подумала… Я рад, что ты больше не вздрагиваешь, когда слышишь его имя. Меня порядком раздражает, что люди так напрягаются, когда при них его произносят.
Гермиона осуждающе сузила глаза.
- У них есть право на то, чтобы бояться, Гарри. И не стоит переубеждать их в этом. Только потому, что ты выживал столько раз, не означает, что ты сможешь обеспечить надежность для всех, - твердо сообщила она ему.
- Я не надежен, Гермиона, - тихо сказал он.
- Объясни тогда, как ты мог столько раз уворачиваться от смерти? Сейчас ты должен… ты будешь…, - она внезапно замолчала. Девушка не хотела думать об этом. Она не хотела чувствовать боль, страх и панику, которые незаметно подкрадывалась к ней, стоило только задуматься о том, как Гарри встретится лицом к лицу с Темным Лордом.
Он пожал плечами и снова стал смотреть на оранжевые, красные и желтые языки пламени, которые беспокойно мерцали в камине.
- Всего лишь удача, - его ответ был прост, несмотря на то, что в глубине души он всегда удивлялся, как ему удавалось выжить каждый раз.
Битву за битвой. Был ли это шанс? Или все это была защита, данная ему родителями после их смерти? Естественно, ему хотелось знать правду. Но сейчас, когда Гарри уже шестнадцать лет, он сомневался, что вообще когда-нибудь узнает про это. Тем более, не только он с Гермионой задавались данным вопросом. И когда что-то случалось, почти все ученики в школе смотрели на него недоверчиво. А сейчас многие из них искали у него защиты, и Гермиона ненавидела это больше всего. И то, что совсем немногие видели в нем человека, а не героя и надежду волшебного мира.
- Гарри, когда мы здесь, в Хогвартсе, ты никогда не скучаешь по миру магглов? – спросила Гермиона, быстро сменив предмет разговора.
Эта тема была близка для них, потому что они оба выросли в мире магглов, и оба узнали о том, что они волшебники только в одиннадцать лет. Единственное различие было в том, что родители Гарри были магами, а родители Гермионы магглами. И из-за этого девушке грозила опасность со стороны Волдеморта и его сторонников, потому что они твердо верили в то, что в волшебном мире нет места для магглорожденных.
- На самом деле, нет. Как ты знаешь, моя жизнь у Дурслей не то, чем можно похвастаться, - ответил он задумчиво.
Она поставила свою чашку на поднос и посмотрела на Гарри.
- Знаешь, я на самом деле тебя люблю, - сказала она, ее голос дрожал, а глаза застилали слезы, и она быстро вытерла рукавом соленый ручеек, стекающий по щеке.
- О… Гермиона, - и прежде, чем продолжить, он быстро обнял девушку, и она не медля, прижалась к нему и положила голову на плечо.
- Я тоже тебя люблю… Я так сильно тебя люблю, - мягко сказал он, ругая себя за то, что не осмелился первым сказать ей про свою любовь.
И все же он был счастлив, чувствуя, насколько ему хорошо, уютно и тепло с Гермионой. Она согревала его больше, чем жар от камина. И чувство безграничной любви заполнило каждый темный уголок его тела, его души. И он не променял бы этот комфорт ни на что другое.
- Я не хочу тебя терять, - проговорила она ему в синий свитер, и он понял, что она плачет.
- Шшш… - успокаивал девушку Гарри. – Ты никогда не потеряешь меня… мы слишком долго жили друг без друга, - прошептал он в ее каштановые волосы. Он начал медленно покачивать Гермиону в своих объятиях, пытаясь успокоить ее.
- Это не то обещание, которое ты можешь сдержать, Гарри. Я не знаю, что я буду делать… если… - она подняла голову и посмотрела ему в глаза и юноша приложил палец к ее губам, останавливая Гермиону.
- Это обещание, которое я могу сдержать, и я сдержу. Ничего не случится ни со мной, ни с тобой, ни с Роном. Клянусь.
Его глаза отчаянно искали ее, стараясь доказать девушке правоту. Ему было важно ее доверие, ее вера в него, только так они смогут быть вместе.
Она медленно кивнула, показывая, что верит Гарри. Она нуждалась в нем больше, чем в чем-либо. Он вряд ли узнает это когда-нибудь. Гермиона подумала, что он выглядит внушающим доверие, и она хотела верить его обещанию и ему.
- Вот так, девочка моя, - сказал он, нежно целуя ее в лоб.
Вдруг что-то произошло и им стало как-то неловко.
- Мы просто ненормальные, - сказала она, громко рассмеявшись вместе с Гарри. Это все, что они могли сделать, чтобы сменить тему, и они с удовольствием сделали это.
- Моя домашняя работа! – вдруг воскликнула Гермиона, поднимаясь и хватая свои учебники. Гарри знал, что она вспомнит об этом.
Если Волдеморт не убьет его вскоре, возможно, он умрет от скуки рядом с Гермионой, делающей уроки, подумал он. Гарри неохотно встал с дивана и пошел в свою комнату, оглянувшись у портрета на любовь всей его жизни, и его сердце сразу же учащенно забилось, когда он вспомнил, что завтра Рождество.
Юноше очень хотелось увидеть реакцию Гермионы на его подарок.